дождь по стеклу цап-царап
клянчит поиграть
иль хоть погладить
Ночью выяснилось, что забыла купить сигареты.
В Голландии нашли кожаный сундук, а в нем 2600 писем, написанных в XVII в., адресаты которых отказались принять их (и, стало быть, оплатить) либо не были найдены. Письма на множестве языков.
Сундук нашли еще в 1926 г., а до писем руки дошли вот только теперь.
Постинг про кафедральный собор Лукки, с хорошими картинками
В фб Галины Гужвиной по поводу вот этой рецензии - разговор о русском хорроре:
Европейцы исстари боялись исчадий и родовых проклятий - то есть появления в благородном семействе ребеночка-уродца из-за того, что прадедушка переболел сифилисом или согрешил с сестрой, а то и с дочерью, кровь у них пьет и чахоткой сушит постыдный секрет, его именно непогребённый скелет встает по ночам и нависает над кроватным изголовьем, изматывая героя<бессоницей, безнадежностью, вплотную подступающим безумием. У русских не так: самый позорно-страшный аттрибут повседневности здесь - зажившаяся старуха с клюкой и ключами от сундуков с ненужным ей по дряхлости добром, старчески властная, холодная, эгоистичная, не столько по злобе, сколько по возрастному сенильному равнодушию заедающая молодые жизни, крутящиеся по воле судеб и родовой предопределенности в её орбите.
Такова задавшая архетип пушкинская Пиковая Дама, сквозным мотивом по сочинениям Одоевского, оставившего самый увесистый корпус готической прозы на русском языке, проходит ханжески, фарисейски светская княжна, "изъеденная лжой, иссушенная жеманством", на "толстую барыню в кружевах, фижмах, ридикюлях" похожа Черная Курица Антония Погорельского из повести, сочиненной тем специально для юного племянника Алёши Толстого. Толстой же ещё в ранней молодости написал леденящее кровь стихотворение "Волки", что выходят к селенью неизвестно откуда, "близ корчмы водят ухом и внимают всем слухом, не ведутся ль там грешные речи?" Волки у Толстого оказываются старухами-оборотнями, душащими, изводящими селян своим докучным, полупризрачным-полуплотским, неодобрительно контролирующим присутствием. Позже Толстой резюмировал и остальные мотивы русского хоррора - сырь, дырь, ширь, псалтырь, монастырь, упырь, нетопырь - и сделал это настолько исчерпывающе, что в основном художественно с ними и покончил. </div>
В разговоре в колоду хоррор-баб добавили "Головлеву, Арину Петровну ну и достоевскую старушку, забыл как ее звали... короче, резюмируем, пожилая богатая женщина ( пиковая дама, муму. головлева, процентщица) это посильнее Вия будет".
А я все о своем-девичьем: какое поле для исследований хоррора как производной законов о собственности и наследовании! У англичан кровь молодых пьет старый лорд (или не-лорд, но тоже сволочь). У французов - шалишь, никаких хорроров, кодексом Наполеона предусматривается семейный совет который мигом помножит на ноль притязания упыря или упырихи. В России же женщина имела неограниченное право собственности и наследования, приданым распоряжалась сама, а вдова так и вовсе была вольной птахой. Вот и заедали жизнь, пили кровь, топили муму и лизанек.